Неточные совпадения
Дверь в дальнейшие помещения, или
клетки, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель, была приотворена.
Он попал будто в
клетку тигрицы, которая, сидя в углу, следит за своей жертвой: и только он брался за ручку
двери, она уже стояла перед ним, прижавшись спиной к замку и глядя на него своим смеющимся взглядом, без улыбки.
— Да, это правда, бабушка, — чистосердечно сказал Райский, — в этом вы правы. Вас связывает с ними не страх, не цепи, не молот авторитета, а нежность голубиного гнезда… Они обожают вас — так… Но ведь все дело в воспитании: зачем наматывать им старые понятия, воспитывать по-птичьи? Дайте им самим извлечь немного соку из жизни… Птицу запрут в
клетку, и когда она отвыкнет от воли, после отворяй
двери настежь — не летит вон! Я это и нашей кузине Беловодовой говорил: там одна неволя, здесь другая…
Когда мы подходили к его
клетке, он поспешно удалялся от нас, метался во все четыре угла, как будто отыскивая еще пятого, чтоб спрятаться; но когда мы уходили прочь, он бежал к
двери, сердился, поднимал ужасную возню, топал ногами, бил крыльями в
дверь, клевал ее — словом, так и просился, по характеру, в басни Крылова.
А Евгения говорила какие-то ненужные слова, глаза её бегали не то тревожно, не то растерянно, и необычно суетливые движения снова напоминали птицу, засидевшуюся в
клетке, вот дверца открыта перед нею, а она прыгает, глядя на свободу круглым глазом, и не решается вылететь, точно сомневаясь — не ловушка ли новая — эта открытая
дверь?
На меня напала непонятная жестокость… Я молча повернулся, хлопнул
дверью и ушел к себе в комнату. Делать я ничего не мог. Голова точно была набита какой-то кашей. Походив по комнате, как зверь в
клетке, я улегся на кушетке и пролежал так битый час. Кругом стояла мертвая тишина, точно «Федосьины покровы» вымерли поголовно и живым человеком остался я один.
Угол налево, ближайший к
двери (любимый уголок старичка: тут он плел обыкновенно свои лапти и чинил сети), не представлял ничего особенно примечательного, если не считать островерхой
клетки с перепелом да еще шапки Кондратия, прицепленной к деревянному гвоздю; верхушка шапки представлялась чем-то вроде туго набитого синего мешка; величиною и весом своим она могла только равняться с знаменитою шапкой, купленной двадцать лет тому назад покойным Акимом Гришке, когда ребенку исполнился год.
Комната Ивана Петровича; тут его спальня, тут же и контора имения. У окна большой стол с приходо-расходными книгами и бумагами всякого рода, конторка, шкапы, весы. Стол поменьше для Астрова; на этом столе принадлежности для рисования, краски; возле — папка.
Клетка со скворцом. На стене карта Африки, видимо, никому здесь не нужная. Громадный диван, обитый клеенкой. Налево —
дверь, ведущая в покои; направо —
дверь в сени; подле правой
двери положен половик, чтобы не нагрязнили мужики. — Осенний вечер. Тишина.
Климкову начинало казаться, что брат торопливо открывает перед ним ряд маленьких
дверей и за каждой из них всё более приятного шума и света. Он оглядывался вокруг, всасывая новые впечатления, и порою тревожно расширял глаза — ему казалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо товарища по службе. Стояли перед
клеткой обезьян, Яков с доброй улыбкой в глазах говорил...
В нем с улицы не было ворот, но тотчас, перешагнув за его красиво отделанные, тяжелые
двери, открывался маленький дворик, почти весь занятый большой цветочной клумбой; направо была красивенькая
клетка, в которой жила старая concierge, [Привратница (франц)] а налево
дверь и легкая спиральная лестница.
Он пошёл быстро, обдумывая на ходу, что надо сказать сыну, придумал что-то очень строгое и достаточно ласковое, но, тихо отворив
дверь в комнату Ильи, всё забыл. Сын стоял на коленях, на стуле, упираясь локтями о подоконник, он смотрел в багрово-дымное небо; сумрак наполнял маленькую комнату бурой пылью; на стене, в большой
клетке, возился дрозд: собираясь спать, чистил свой жёлтый нос.
Мухоедов схватил Фатевну за плечи, вытолкнул из комнаты и
дверь затворил на крючок; он несколько минут бегал по комнате, как зверь в
клетке, а потом, остановившись, проговорил с конвульсивной улыбкой...
Молитва кончена. Двадцать человек летят сломя голову к
дверям, едва не сбивая с ног преподавателя, который с снисходительной, но несколько боязливой улыбкой жмется к стене Из всех четырех отделений одновременно вырываются эти живые, неудержимые потоки, сливаются, перемешиваются, и сотня мальчишек мчится, как стадо молодых здоровых животных, выпущенных из тесных
клеток на волю.
Наудачу Коротков устремился в эти
двери и увидал стеклянные огромные
клетки и много белокурых женщин, бегавших между ними.
Иван Ильич имел в Симбирске дом
На самой на горе, против собора.
При мне давно никто уж не жил в нем,
И он дряхлел, заброшен без надзора,
Как инвалид, с георгьевским крестом.
Но некогда, с кудрявыми главами,
Вдоль стен колонны высились рядами.
Прозрачною решеткой окружен,
Как
клетка, между них висел балкон,
И над
дверьми стеклянными в порядке
Виднелися гардин прозрачных складки.
В общем, Блондель пробыл в
клетке четверть часа, на пять минут дольше условленного. Выходил он из нее не спиною, как это делают из осторожности большинство укротителей, а прямо лицом к
дверям. Таким образом он не мог заметить того, что заметила публика: одна нервная и злая тигрица, увидев уход укротителя, вдруг стала эластичными беззвучными шагами подкрадываться к нему. Но тот же азиатский лев стал ей поперек дороги и угрожающе забил хвостом.
Иоганн выхватил из жаровни, принесенной сторожем, раскаленный железный прут и передал его брату вместе с зажженной палочкой искристого бенгальского огня. Ослепленные огнем зрители не заметили быстрого движения Карла, но увидали, как Цезарь с громким стоном боли отскочил от
двери, и в ту же секунду укротитель очутился в
клетке.
Передняя, в виде узкого коридора, замыкалась
дверью в глубине, а справа другая
дверь вела в контору. Все глядело необыкновенно чисто: и вешалка, и стол с зеркалом, и шкап, разбитый на
клетки, с медными бляшками под каждой
клеткой.
Ждать пришлось недолго. Через несколько дней, когда Толстых, по обыкновению последних дней, как зверь в
клетке, ходил по своему запертому на ключ кабинету, ему вдруг послышались приближающиеся к
двери шаги. Он быстро подошел и отпер ее. На пороге стоял бледный, как смерть, Иннокентий Антипович. Толстых окинул его вопросительным взглядом.
Фукнули они за
дверь. Один я, как клоп, на одеяле остался. Тоска-скука меня распирает. Спать не хотится, — днем я нахрапелся, аж глаза набрякли. Под окном почетный караул: друг на дружку два гренадера буркулы лупят, — грудь колесом, усы шваброй. Дежурный поручик на тихих носках взад-вперед перепархивает. Паркет блестит… По всем углам пачками свечи горят, — чисто, как на панихиде. То ли я царь, то ли скворец в
клетке…